Новичка Дрон приметил сразу же, едва тот переступил порог Бара. В своём новеньком чистеньком комбинезоне аккуратно заправленном и застёгнутом на все без исключения пуговицы, молодой парень выделялся на фоне хмурых небритых завсегдатаев заведения, как ромашка вдруг пробившаяся посреди бурьяна. Не говоря уже о том, с какой суетливой растерянностью парнишка огляделся по сторонам, прежде чем направиться прямиком к стойке бармена. Впрочем, на вошедшего многие обратили внимание, пока он шёл через зал, мужики за столиками, отрывались от пива с водочкой и от своей досужей болтовни, чтобы проводить желторотика насмешливо пренебрежительными взглядами.
- Свежее мясо, - не громко, но вполне отчётливо объявил кто-то.
Не слишком оригинальную шутку завсегдатаи встретили грубым хрипловатым смехом. Парень чуть втянул голову в плечи, ещё сильнее надвинул капюшон на глаза, но всё-таки продолжил свой путь, пока не оказался возле стойки.
- Ну, здорово, сталкер, - раскатисто хохотнул Петрович, приветствуя его, он сделал особое ударение на последнем слове, - Выпьешь чего-нибудь?
Парень подался вперёд, наклонившись над стойкой, и о чём-то спросил у хозяина заведения, что именно было не расслышать. Петрович переспросил, потом кивнул и махнул рукой в тот угол, где за одиноким столиком пристроился Дрон.
Новичок оглянулся, поблагодарил бармена и двинулся в указанном направлении. С интересом наблюдая, как парень приближается к нему, Дрон глотнул из бутылки пива и достал сигарету.
«Дохлый он какой-то, плечи узкие, росту ниже среднего. Одно слово малохольный», - отметил про себя сталкер. Впрочем, в Зоне мускулатура и ширина плеч отнюдь не являлись решающим фактором для выживания. Двухметровый безмозглый качок мог сдохнуть в первый же свой выход, а хитрым доходягам удавалось продержаться и год и два, а то и больше. Сам Дрон тоже не отличался мощностью телосложения, напротив был тощим и жилистым, но хоть ростом мать-природа не обидела, он почти на целую голову возвышался над желторотиком.
- Можно? – спросил парнишка, не доходя пары метров до его столика. Странно, но голос у парня оказался очень грубым и низким, совершенно не по росту.
- Валяй.
Парень встал напротив него, уперев локти в высокую столешницу. Лица новичка было практически не разглядеть, и дело тут было не столько в низко надвинутом капюшоне, сколько в марлевой повязке, закрывавшей лоб, левый глаз и большую часть щеки, видать, парнишке уже пришлось побывать в переплёте, а может быть, нарвался на военных, когда проходил через периметр.
- Тебя зовут Дрон? Дрон Меланхолик, да?
- Ну.
- Мне сказали, ты можешь помочь.
Дрон только хмыкнул, удивлённо вскинув брови и прикуривая сигарету. Над столом поплыл сизый едкий дым от дешёвого табака.
- Я ищу кое-кого. Его зовут Роман Сельвёстров, ростом он чуть выше тебя, каштановые волосы, карие глаза…
- Ромка Сильвер, знаю такого, - перебил он желторотика, - Только не видел уже больше недели.
- Его никто не видел. Он пропал неделю назад.
- Бывает, - равнодушно пожал плечами Меланхолик, делая очередную затяжку.
- Ты последний, кто ходил с ним в рейд, - прозрачно серый глаз новичка в упор взглянул на собеседника.
- На что-то намекаешь? – недобро прищурился Дрон.
- Нет, - поспешно мотнул головой парень, - Просто хочу узнать, где и когда вы с ним разбежались.
- Восемь дней назад. Мы разошлись возле Агропрома. Сильвер хотел пошукать ещё по заводу, а я пошёл сюда.
- Ясно, - кивнул желторотый, а потом немного смущённо спросил, - А что такое Агропром и где это?
- Курорт такой, - хохотнул Меланхолик, - Здесь неподалёку.
- Скажи, - парень отвёл взгляд куда-то в угол, - А ты бы мог проводить меня туда?
«Твою мать, сколько же ему лет? Он ведь, кажись, ещё и бриться толком не начал», - подумал Дрон, заметив гладкий без всякого намёка на щетину подбородок новичка, – «И тоже лезет сюда, в Зону. Зачем ему-то всё это?! Что-то не так у них там во внешнем мире, если молодняк к нам под Чернобыль лезет. Очень не так. Прогнило что-то в Датском королевстве».
- Как тебя зовут, малой?
- Юра.
- Давно ты пересёк периметр, Юрик?
- Четыре дня назад.
- А что с лицом?
- Вы, кажется, называете эту штуку Электрой.
- Замечательно, давай подведём итог, - ухмыльнулся Дрон, гася окурок в импровизированной пепельнице, сделанной из консервной банки, - Ты ни хрена не знаешь про Зону, забрался сюда четыре дня назад и уже успел вляпаться в аномалию. А теперь, ты хочешь, чтобы я проводил тебя в такую задницу, куда не всякий опытный сталкер полезет. Знаешь, пожалуй, я откажусь.
- Я тебе заплачу, - не сдавался желторотик, - Пять штук.
- Это не серьёзно.
- Но это всё, что у меня есть.
- Послушай моего совета, малой. Возвращайся назад на большую землю, залечи физиономию и забудь всё это, как страшный сон. Сильверу ты всё равно уже не поможешь, если от него неделю ни слуху, ни духу, значит, крысы уже растащили его кости по всей Зоне. Если не хуже… Говорят, на Агропроме завёлся контроллер.
- Спасибо за совет, Меланхолик, - в низком голосе парнишки послышался металл, - Но я всё равно пойду туда, с тобой или без тебя. Пока есть хоть один шанс из ста, что он жив, я не отступлюсь.
- Это твои проблемы, - пожал плечами Дрон, - Только прежде чем идти, купи у Петровича карту и ствол какой-нибудь. Может, успеешь застрелиться, если повезёт.
Новичок коротко кивнул на прощание, а потом отошёл обратно к стойке. Допивая пиво, Меланхолик, наблюдал, как бармен выложил перед парнишкой старенький АКМ 7.62 и во всю нахваливал безнадёжно раздолбанный автомат. Желторотик неловко крутил слишком тяжелое для него оружие в руках, пытался передёрнуть затвор, прицелиться…
Дрон допил своё пиво, тяжело вздохнул, сплюнул в пепельницу и тоже подошёл к стойке.
- Убери эту хрень, Петрович. Дай ему МР-5, три сменных магазина, пару коробок патронов, аптечку… Так, что ещё… Детектор жизненных форм… И давай пятнадцать бронебойных патронов на 9мм для винтореза. Заплати ему, парниша.
Пересчитав купюры, бармен выпятил нижнюю губу и отрицательно покачал головой.
- Не хватает?
- Много хочешь, Меланхолик.
- Ладно, пусть будет десяток девятимиллиметровых.
- А зачем мне девятимиллиметровые? – удивился новичок, рассовывая покупки по карманам.
- Это для меня, - коротко объяснил Меланхолик.
- И что бы это значило?
- Это значит, что старина Сильвер пару раз выручал меня, и с моей стороны было бы не вежливо не узнать, как всё-таки он умер.
- Надо понимать, ты идёшь со мной? – недоверчиво уточнил желторотик.
- Нет, это ты идёшь со мной.

Серый цвет – цвет Зоны. Серые непроглядные облака низко стелющиеся над поверхностью и сочащиеся моросью мелкого дождя. Серая пыльная земля под ногами, больше напоминающая какой-то шлак или пепел. Серый налёт на пожухлых пучках травы и на сухой листве, что покрывает искривленные ветки редких деревьев, да хрустит под рубчатой подошвой армейских ботинок. Даже капли дождя, сбегая по ткани комбинезонов, оставляли на ней серые маслянистые потёки, превращая двух путников, бредущих вдоль по пологому склону лощины, в такие же серые частицы проклятой Зоны. Серый цвет – цвет Зоны, он просачивается и внутрь тебя, в саму твою душу, гнездясь там тупой безнадёгой и усталостью… Опытный сталкер давно привык к этому чувству и уже не обращал на него внимания, а вот новичку было, естественно, не по себе, и он, как мог, пытался избавиться от холодящего нутро отчаянья.
- Что за дурацкая погода, - ругнулся своим неестественно хриплым и низким голосом Юрий, - Я здесь пятый день, и никого солнца, сплошные облака. А ведь сейчас середина июля…
Дрону только и оставалось, что оглянуться на желторотика через плечо и коротко хохотнуть в ответ на его слова.
- Что смешного?
- Пятый день, говоришь? Середина июля? Я брожу по Зоне третий год, и солнца ещё ни разу не видел. Так что привыкай, малой, здесь всегда октябрь месяц.
- Октябрь? То есть солнечных дней вообще не бывает?
- Никогда, - подтвердил ни без злорадства Меланхолик, - Как говориться, оставь надежду всяк сюда входящий. Если уж ты этого не знаешь про Зону, то ты вообще ничего не знаешь о ней.
- Ни лета, ни зимы, ни весны, всегда только осень? – печально ни то спросил, ни то подвёл итог Юрий.
- Ага, хмурая и дождливая, - подтвердил Дрон.
- Ну и поганое же место.
- Не всё так плохо, - усмехнулся сталкер, - Зато не бывает морозов и вьюг.
- И не бывает снега…
- Что-то ты совсем расклеился, малой. Давай-ка без соплей, в конце концов, меланхолик из нас двоих это я… Стоп!
Дрон вскинул вверх правую руку, сжав ладонь в кулак – заранее оговоренный ими знак «Внимание».
- Что?! – Юра, помня наказы своего проводника, тут же опустился на одно колено и прижал приклад автомата к плечу, взгляд его испуганно заметался по сторонам.
- Сам пока не пойму, кажись, анамалка впереди, - ответил Дрон, он внимательно наблюдал за движениями капель дождя прямо перед собой.
- Электра?
- Да нет, тут другое. Электру под дождём издалека видно, - из небольшой поясной сумки сталкер вытащил какой-то крохотный предмет. Приглядевшись, новичёк узнал самый обыкновенный болт с шестигранной головкой и рубчиками мелкой резьбы на стержне, покрытый рыжим налётом ржавчины. Меланхолик примерился и бросил его на несколько шагов перед собой. Болт ударился о землю, подпрыгнул, покатился по серой прибитой дождём поверхности и вдруг, будто обретя собственную волю, закрутился волчком, одновременно по широкой дуге поднимаясь в воздух. Оба этих вращательных движения стремительно ускорялись, болт, набирая обороты, взмывал всё ваше и выше, угодив в невидимую воронку. Наконец, аномалия отпустила свою добычу, на высоте нескольких метров многострадальный болт всё-таки вырвался из ловушки и отлетел куда-то в сторону со скоростью, мало чем уступающей скорости пули.
- Видал, карусельку, – криво усмехнулся Дрон.
- Господи боже, - высоко, совсем по-девичьи всхлипнул Юра, а потом кашлянул и продолжил уже прежним хрипловато грубым голосом, - Что это за хрень?
- Птичья карусель, - откликнулся Меланхолик, смерив своего спутника коротким взглядом через плечо, - Попадёшь в такую, и она тебя за пару секунд в ошмётки порвёт.
- И что будем делать?
- Обойдём, - равнодушно дёрнул плечами сталкер.
Желторотый кивнул, поднялся на ноги, поправил лямки рюкзака, впивающиеся в плечи сквозь комбинезон, и сделал несколько шагов вверх по склону.
- Не туда, - остановил его Дрон, - Придётся спускаться вниз.
- Почему? – удивился новичок.
- Там радиация, давай за мной.
Они вместе спустились на дно лощины и, пройдя сотню метров, снова вернулись на правый сторону склона, продолжив путь.
- Странно, - тяжело дыша после подъёма, Юра вновь нарушил повисшее было молчание, - Я читал, что остаточная радиация скапливается в низинах, а тут совсем наоборот.
- А чего ты хотел, это же Зона, - не глядя на него, пожал плечами Меланхолик.
- Нет, я всё понимаю, мутации, аномалии и всё такое, но есть же законы природы, их просто так не отменить.
- Правда? – ехидно оскалился сталкер, - Ты чувствуешь ветер?
- Конечно, он дует нам в спину.
- Верно, а теперь посмотри вон на те деревья, - он указал желторотому на другой склон лощины, что был по левую руку, там редкие деревца клонились под порывами ветра в их сторону, будто кивая проходящим мимо путникам.
- Это… это завихрения, в оврагах такое бывает, - неуверенно выдавил из себя Юра.
- Завихрения, говоришь, - снова хохотнул Меланхолик, - Тогда оглянись назад, там ветра вообще нет, хотя именно оттуда нам с тобой должно дуть в спину.
Оглянувшись, новичок вынужден был признать, что деревья, мимо которых они прошли всего несколько минут назад, действительно стоят совершенно неподвижно, только моросящий дождь заставляет подрагивать листву.
- Вот тебе и законы природы. Радиация и мутанты, это только верхушка, на самом деле всё гораздо серьёзней, - продолжил сталкер, - Так что, добро пожаловать в наш радиоактивный Вандерлэнд.
- Вандерлэнд? – не понял желторотый.
- Ага, Страна Чудес, как у Льюиса Кэрола. Здесь всё по-другому. Поэтому, забудь всё, что ты знал и читал, учиться придётся заново. Будь внимателен каждую секунду, пока ты здесь, обращай внимание на каждую мелочь, пусть она и покажется тебе не существенной. Быть внимательным, пожалуй, это самое главное в Зоне, всё остальное вторично.
- Ромка как-то сказал мне, что в Зоне ему сильно пригодилась бы ещё одна пара глаз на затылке.
- Ага, точно. Пара глаз на затылке, ещё одни уши где-нибудь на лопатках и лишний нос на заднице, - грубо и совсем не весело рассмеялся Дрон.
- Нос? – не понял его новичок.
- Когда идёт дождь Электру видно издалека, она искриться, как новогодняя ёлка. Но если сухо, то эту аномалию можно угадать только по запаху озона в воздухе, такой ещё бывает после грозы.
- Вот как, - упоминание об Электре заставило Юру коснуться пальцами марлевой повязки на лице.
- Да, а Жарку, например, есть и такая аномалия, вообще не увидишь и не унюхаешь, но от неё идёт тепло. И если ты его почувствовал, то не суйся, иначе моргнуть не успеешь, как станешь обугленным грилем. Говоря о внимании, я имел в виду не только зрение, но и все остальные чувства. Даже злосчастную интуицию, к ней тоже стоит прислушиваться, иногда помогает.
- А тебе ведь это не впервой, да? – вдруг сообразил желторотый.
- Что не впервой?
- Учить новичков. Ты делал это и раньше, верно?
- Да, - ответил сталкер после паузы, голос его стал жестоким и отрывистым, - Я повидал много таких, как ты. Услышав про Зону, вы хватаете с антресолей дедовскую двустволку и лезете сюда через армейский кордон. Думаете, что теперь вы сталкеры и расчудесные артефакты будут у вас под ногами валятся, только успевай собирать… Девять из десяти таких погибают в свой первый же рейд, а те, кто выживает бегут отсюда без оглядки, называя всё происходящее здесь безумием. Лишь единицы остаются тут и начинают понимать, почему за артефакты из Зоны на большой земле готовы платить миллионы.
- Единицы? Такие как Ромка?
- Сильверу помогло то, что он отлично разбирался в оружие и в тактике боя, - признал Дрон, - Ну и сам не трус оказался.
- Он восемь лет отслужил в спецназе.
- Но он совершенно ничего не знал об аномалиях, мутантах и прочей местной гадости. Поэтому мы с ним часто работали в паре, я обучал его, а он прикрывал меня. Для нас обоих такой расклад был выгодным.
- А теперь он пропал, и ты винишь себя в этом, верно? Именно поэтому ты пошёл вместе со мной?
Меланхолик остановился и не спеша повернулся к своему спутнику, непроницаемо чёрные глаза сталкера смотрели на новичка с противоестественным холодным спокойствием, и от того слова произнесённые им звучали особенно страшно.
- Мне наплевать на Сильвера. Так же как будет плевать на тебя, когда ты сдохнешь. Человек человеку волк, слышала такое. Сильвер знал, на что шёл, как и все остальные, кто капашится в Зоне. Здесь некого и незачем винить или жалеть. Если вошёл сюда, будь готов умереть, такое уж это место.
- Если ты не веришь, что сможешь помочь Ромке, зачем ты идёшь со мной?
- Я помогаю не ему, а тебе, малой. Ты не знаешь, куда сунулся, но ещё можешь сообразить, что к чему и уйти отсюда. Для тебя это будет самое правильное. Тебе здесь не место.
- Ты даже не представляешь себе, насколько ты прав, - Юра невесело усмехнулся, а потом продолжил, упрямо наклонив голову чуть вперёд, - Но я пришёл сюда за Ромкой Сельвёстровым и никуда не уйду отсюда без него.
- Тогда я заберу себе автомат и патроны с твоего трупа…

Добавлено (07.11.2007, 22:51)
---------------------------------------------
И ещё в догонку. Продолжение того же самого.

Долгое время они шли молча. Меланхолик вообще не навязывался к новичку с разговорами, а Юре после услышанного как-то расхотелось общаться со своим спутником. Тем временем дождь прекратился, но веселее от этого отнюдь не стало, мутно серое покрывало облаков по-прежнему нависало над ними, сливаясь с линией горизонта от края до края. Лощина сильно раздалась в стороны, а затем и вовсе сошла на нет, выпустив путников на просторную пустошь, изгибающуюся волнами пологих холмов, густо поросших тёмно зелёной травой и невысоким, до пояса, кустарником. Местность, пожалуй, можно было бы назвать красивой, если бы не всё то же чувство отчуждённости и заброшенности, висящее в воздухе едва ли ни овеществлённой субстанцией, отравляющей всё вокруг.
Юра даже не удивился, когда на склоне одного из холмов им открылась полуразрушенная деревенька. Просевшие по углам избы, сложенные из посеревших от дождей и от времени брёвен, провалившиеся крыши, пустые и тёмные, как глазницы черепа, оконные проёмы, да скособоченные заборы, как нельзя лучше подходили этому месту. Было бы даже странно, увидеть здесь нечто другое. А потом Юра заметил ещё кое-что на самой окраине деревни.
- Что там? Могила? – спросил он, указывая рукой направление.
- Да, - Дрон кивнул, даже не повернувшись в ту сторону, он то в отличие от новичка, давно углядел грубо сколоченный из заборных досок крест, вкопанный в землю.
- Давай подойдём.
На этот раз сталкер бросил на него короткий взгляд через плечо, но потом всё-таки согласился.
- Ладно, как скажешь, желторотый.
Вблизи стало видно, что крест украшает повешенный на верхушке противогаз с выбитыми стёклами окуляров и рваным гофрированным шлангом, чуть раскачивающемся на ветру. У основания простенького памятника в густой траве лежала пара проржавевших кислородных баллонов, какими пользовались сталкеры, когда отправлялись в те части Зоны, где даже воздух отравлен.
- А почему нет таблички с именем? – спросил Юра, остановившись в паре шагов от креста, - Кто здесь похоронен?
- Не всё ли равно, как его звали. Он был сталкером, не желторотым новичком, подохшим от собственной глупости, а опытным сталкером, не раз ходившим в Зону, - Дрон присел на корточки, внимательно разглядывая захоронение, - А может быть под этим крестом вообще никого нет. Может это могила для всех для нас, кто лазает вокруг Чернобыля и наивно уверен, что уж до него то Зона не доберётся, и уж его то она никогда не сожрёт.
- Знаешь, - после продолжительной паузы Юра позволил себе бросить на спутника косой взгляд и усмехнуться, - Теперь я понимаю, почему тебя назвали Меланхоликом.
- Неужели, - вернул ему усмешку Дрон, а потом подался вперёд и сдвинул с места ржавые болоны. Под ними открылся вкопанный в землю цинковый короб из-под патронов с рваными зубчатыми краями, оставленными после вскрытия ящика ножом. Сунув руки в недра тайника, сталкер вытащил наружу коробку с девятимиллиметровыми патронами для Макарова и рефрённый под черепашку шарик ручной гранаты.
- Опа! Это я удачно заглянул, - присвистнул Дрон, подбросив на ладони, будто проверяя вес, он убрал Ф-1 в кармашек разгрузки на левом боку. Выгнув спину, Меланхолик сдёрнул с плеч лямки рюкзака и, поставив его перед собой, начал копаться внутри. Прошло чуть больше минуты, прежде чем он вернул на место коробку с патронами присовокупив к ней пару банок тушёнки и упаковку бинта из своих запасов.
- Что ты делаешь? – удивлённо спросил его Юра, наблюдая за этими действиями.
- Традиция. Мы ведь с тобой пока не бедствуем, верно, малой? Ну а кому-то это, может быть, спасёт жизнь, - Дрон задвинул обратно кислородные баллоны, закрывая тайник, поднялся на ноги и закинул рюкзак за спину.
- Пошли, - кивнул он и, не дожидаясь новичка, двинулся вперёд, на ходу поправляя плечевые лямки. Бросив последний взгляд на могилу сталкера, что одиноким крестом возвышалась на окраине заброшенной деревушки, под безнадёжно серыми небесами, Юра поспешил вслед за ним.
Когда они отошли уже достаточно далеко, и деревня скрылась из виду, затерявшись где-то среди пологих холмов, новичок вдруг прибавил шагу. В нарушение всех инструкций он поравнялся со своим проводником, вместо того чтобы идти у него за спиной.
- В чём дело? – спросил его Дрон.
- Много таких могил в Зоне?
- Полно, - коротко бросил сталкер.
- И что под каждой тайник с припасами?
- Нет, конечно. Дело в том, что многие, особенно новички, потрошат могилы, ничего не оставляя взамен. Но это их дело, их совесть…
- А почему ты всё-таки оставил там тушёнку и бинт? – Юра буквально впился своим единственным глазом в лицо проводника, стараясь разглядеть там хоть тень каких-либо эмоций.
- Традиция, - повторил Меланхолик, пожав плечами, равнодушное спокойствие не изменило ему, голос остался твёрд и ни единый мускул не дрогнул на лице, - Вернись на своё место.

Из-за затянутого облаками неба было трудно определить время суток, но по незаметно сгустившемуся серому полумраку и по удлинившимся пятнам падающих теней, Юра понял, что приближается вечер.
- Мы успеем дойти засветло? – спросил он Меланхолика, уже привычно шаря взглядом по унылым окрестностям.
- Нет, - качнул головой сталкер, - Могли бы, если бы поторопились. Но мне как-то не улыбается ночевать возле Агропрома или лезть туда ночью. А тебе?
Новичок промолчал. Честно говоря, ему вообще не хотелось ночевать в этих местах, и дело тут было не в страхе, нет. За целый день пути им не встретилось никаких опасностей, если не считать двух-трёх аномалий, но Дрон был начеку и всегда во время обходил опасные места. Последний раз Юра и сам углядел ловушку – проплешину примятой, будто вытоптанной травы на зелёном склоне холма, Меланхолик сказал, что эта аномалия называется Трамплином. Нет, Зона не пугала новичка, отправляясь сюда, он был готов и к куда большим опасностям… Радиоактивные окрестности ЧАЭС давили на него всей своей серой массой непроглядных облаков и унылой безысходностью заброшенных пейзажей, горькое ощущение безнадёги и нескончаемой усталости преследовали его каждую секунду, пока он находился здесь, и требовалось немало сил, чтобы противостоять им. В общем, если Дрон действительно шлялся по Зоне уже третий год, то вполне понятно, почему он стал называться Меланхоликом…
Тем временем его спутник продолжил:
- Заночуем где-нибудь здесь, а завтра сутра нагрянем в лаборатории Агропрома. Может по светлу нам с тобой и удастся… Твою мать!!!
Над холмами прокатился холодный, хриплый тянущийся на одной ноте вой. Дрон тут же опустился на одно колено и, вскинув винторез, начал осматривать близлежащие склоны сквозь окуляр оптического прицела.
- Что происходит?! – Юра опустился рядом с ним, стискивая мгновенно вспотевшими ладонями короткоствольный Хеклер-Кох.
- Унюхали-таки, гниды, - прошипел сквозь зубы Меланхолик.
- Кто?! – от напряжения голос желторотика сорвался на фальцет.
- Слепые псы, - сталкер мотнул головой в сторону, приглядевшись, новичок сумел различить на дальнем холме стелящиеся над травой четвероногие звериные силуэты. Сколько их? Он попытался сосчитать, глядя поверх мушки прицела. Пять… Шесть.. Семь… нет, всё-таки шесть, или… Странно, хищники не прятались, да и двигались не так уж и быстро, но сосчитать их оказалось крайне сложно, силуэты подрагивали и плясали перед глазами, как будто смотреть на них приходилось сквозь марево горячего воздуха. Юра сморгнул и потряс головой, но плывущая перед глазами прозрачная дымка осталась на своём месте.
- Не пытайся стрелять издалека, - заметил его движения Дрон, сам он уже убрал за спину винторез и теперь потянулся к дробовику, прицепленному на левом боку рюкзака стволом вниз, - Эти твари сбивают прицел.
- Сбивают прицел? – Юра бросил на своего напарника недоумённый взгляд.
- Телепатия, - коротко объяснил тот и резким движением передёрнул цевьё ружья, с лязгом досылая патрон в ствол, - Всё, малой, игры кончились. Спина к спине! Подпускай их в упор и бей длинными очередями.
Трясущимися руками новичок перевёл флажок предохранителя на автоматический огонь, а потом повернулся и вплотную прижался своим рюкзаком к рюкзаку напарника. Он уже слышал нарастающее хриплое дыхание хищников, злобное рычание, срывающееся на отрывистый лай. Помимо собственной воли, Юра обернулся и глянул навстречу опасности. Мутанты оказались не намного крупнее обыкновенных овчарок, никаких горящих углями глаз или огромных пастей усыпанных несколькими рядами ядовитых зубов не было и в помине. На первый взгляд животных можно было принять за свору бродячих собак, какие частенько обитают на автобазах и складах, поджарые и злобные от вечного голода дворняги, но ничего сверхъестественного. Лишь потом становились видны проплешины выпавшей шерсти на боках, открывавшие взгляду изъеденную язвами маслянисто блестящую кожу тварей, отвратительного серо-синего оттенка, и сузившиеся до щёлок воспалённые глаза на ощеренных мордах, сочащиеся белёсым гноем.
- Не оглядывайся! Я справлюсь, - отдёрнул новичка Дрон, - Смотри, чтобы ни одна гнида мне на спину не прыгнула! И береги патроны, малой!
«Стреляй длинными очередями и береги патроны... Как это?!» - хотел спросить Юра, но в этот момент громыхнул первый выстрел из дробовика, и в общий хор злобного рычанья раскалённой иглой впился пронзительный визг подранка. Впрочем, это совершенно не умерило пыл остальных мутантов, короткий отрывистый лязг затвора и новый выстрел. На этот раз визга не последовало, видимо, заряд картечи ушёл в землю, не зацепив никого из нападающих.
- Тля!!! – ругань Меланхолика подтвердила эту догадку, а лай и рычание уже звучали совсем рядом. Не в силах стоять и просто слушать всё происходящее, глупо пялясь на совершенно пустой склон холма, Юра начал поворачиваться, однако в этот момент откуда-то слева вынырнул четвероногий силуэт, покрытый клоками коричнево-чёрной шерсти. Обойдя сталкера по широкой дуге, один из псов оказался у него за спиной и теперь, развернувшись, готов был прыгнуть на беззащитную жертву. Поймав фигуру хищника на мушку, новичок плавно, как в своё время научил Ромка, потянул спусковой крючок, Хеклер-Кох затарахтел, выплёвывая в мутанта длинную очередь, приклад толкнулся в плечо. Юра был уверен в прицеле, и всё-таки первые несколько пуль прошли мимо, лишь поведя стволом в сторону, парень сумел направить смертоносный ливень на уже распластавшегося в прыжке мутанта. Очередь вспорола бок существа, которое когда-то было бродячей собакой, и сбила прыжок, тварь неуклюже кувыркнулась через голову и скривилась на зелёной траве, рефлекторно подёргивая задними лапами…
За его спиной Дрон сделал ещё два выстрела подряд, но сколько из них были удачными на слух уже было не определить. Режущий уши визг, предсмертный скулёж, металлический лязг затвора, хриплый лай, скребущее сердце рычание и надрывный грохот выстрелов… все эти звуки смешались и переплелись друг с другом, образуя единую какофонию схватки. В воздухе повисла горьковато щекочущая вонь стреляного пороха и пряный запах горячей крови. Юра уже не пытался оглянуться, прекрасно понимая, чего будет стоить им обоим, если сейчас он отвлечётся хотя бы на мгновение. Вот перед ним появился ещё один мутант, на этот раз пёс обошёл Меланхолика с другой стороны, припал к земле и, ощерив пасть, начал приближаться к новичку. Юра направил на него ствол и снова надавил на крючок, автомат вздрогнул в руках, кашлянул короткой очередью и затих, израсходовав боезапас. Оказывается тридцать патронов, не так уж и много… Пули просвистели где-то над прижавшимся к земле мутантом, не причинив ему никакого вреда лишь распалив и без того озлобленного хищника, он низко утробно зарычал и подобрался для прыжка.
- Мама!!! – совершенно не своим грубым голосом, пронзительно и тонко вскрикнул желторотый.
- Вниз! – коротко скомандовал над самым ухом сталкер.
Пёс издал короткий лающий звук и сорвался с места, Юра рухнул на корточки, прикрыв голову руками, а Дрон развернулся в пол оборота, повёл стволом ружья над скорчившимся напарником и выстрелил прямо в распахнутую собачью пасть. Заряд крупной картечи, выпущенный практически в упор, обратил морду и переднюю часть туловища хищника в кровавое месиво из обломков костей и рваной плоти, а то, что осталось, отшвырнул на несколько метров назад.
- Заряжай!!! – расслышал новичок сквозь гулкий звон в ушах, всё ещё вторящий грохоту выстрела над самой головой. Меланхолик развернулся обратно, рванул затвор, выбирая из оставшихся четырёх псов новую мишень, но тут сообразил, что магазин дробовика тоже пуст. В последний момент он успел перехватить оружие и встретил прыгнувшего на него мутанта размашистым ударом, используя дробовик, как обыкновенную дубинку. Юра опомнился, выдернул из Хеклера пустую обойму и отбросил прочь. Новый рожок долго, слишком долго, не желал вылезать из кармана разгрузочного жилета…
- Быстрей, твою мать! – Дрон пинком отбросил от себя ещё одного пса, норовившего вцепиться ему в ногу.
Наконец, проклятый магазин оказался в руках у новичка, Юра до щелчка вогнал его в автомат, резким движением дослал патрон и втиснул приклад в плечо.
- Готова! – зачем-то выкрикнул он, прежде чем открыть огонь. Длинной очередью он уложил сразу двоих хищников, правда, один из псов всё-таки остался жив и тут же попытался вскочить, но перебитая передняя лапа сильно поубавила его агрессивность. Юра приник к прицелу, стараясь поймать в прорезь нападающего на Меланхолика мутанта, и слишком поздно заметил ещё одну тварь справа от себя. Прыгнув вперёд, пёс повалил свою жертву на траву и подмял под себя, норовя вцепиться в горло. Новичок едва успел вскинуть автомат перед собой, как зубы мутанта со скрежетом сомкнулись на цевье оружия. Желторотый оттолкнул от себя хищника, но тот снова бросился в атаку, не давая человеку подняться. Юра опять был вынужден закрыться от него Хеклер-Кохом.
- Достали! Тля! – не хуже самих псов прорычал Дрон, выдёргивая из-за спины винтрез. Тихий хлопок бесшумной винтовки разительно отличался от грохота дробовика. Пуля со стальным сердечником навылет прошила нападавшего на сталкера хищника, но это не убило мутанта, лишь заставило отпрянуть и, пронзительно завизжав, обратиться в бегство. Меланхолик не стал стрелять ему вдогон, снайперские патроны следовало поберечь. Поэтому он тщательно прицелился, прежде чем всадить пулю в бок твари, которая продолжала наседать на катавшегося по траве Юру. Ещё один хлопок – не издав ни единого звука, пёс неуклюже завалился на землю, будто оступившись во время очередной атаки, но так и остался лежать, уже не делая никаких попыток подняться. Хороший выстрел, мысленно похвалил сам себя Дрон.
Юра приподнялся на локте и ошарашено огляделся по сторонам. Схватка была закончена, вокруг них валялись шесть изуродованных собачьих трупов, ещё два подранка, один с перебитой лапой, который так и не смог подняться, повизгивая от боли, он барахтался на земле, второй пёс пытался ползти, но безжалостно разорванное картечью брюхо сильно мешал бедняге. Последний из нападавших мутантов со сквозной раной в боку, вихляя из стороны в сторону, трусил прочь.
«Девять, их было девять», - новичок, наконец, смог сосчитать противников.
Вытирая потные ладони об комбинезон, он начал подниматься на ноги, но оказавшийся рядом Меланхолик вдруг тычком ноги опрокинул его обратно.
- Ты что?!
- Не дёргайся, - тихо, но в то же время вполне отчётливо предупредил сталкер, а потом сорвал с головы Юры капюшон. Повисла безмолвная пауза, оба они не знали, что сказать друг другу.
- Ну ни хрена ж себе, - через пару секунд выдавил из себя Дрон, наблюдая, как мягкие светло каштановые локоны рассыпались по плечам его напарника… то есть, напарницы…

- «Красивая зараза», - подумал про себя Дрон, наблюдая, как девушка, лет двадцати с небольшим, села на рюкзак по ту сторону костра. Она сняла с лица дурацкие бинты, под которыми, естественно, не оказалось никаких увечий, и теперь он мог в полной мере оценить девичью мордашку. Мягкие широкие скулы, полные чувственные губы, чуть вздёрнутый нос, тонкие брови и пушистые ресницы, обрамляющие тёмно карие, как молочный шоколад, глаза.
- «Красивая», - снова отметил сталкер, - «Впрочем, если учесть, что я уже два года женщину в глаза не видел, то мне даже однорогая корова топ-моделью покажется».
Под его пристальным взглядом девушка чуть смущённо улыбнулась. На щеках обозначились задорные ямочки, а в глазах проступила такая теплота и нежность, каких ему никогда не доводилось видеть в этих местах…
«Всё-таки красивая», - в третий раз повторил Дрон, и тут сообразил, что уже больше минуты разглядывает её, как последний идиот, того и гляди слюна капать начнёт. Он поспешно опустил взгляд и начал рыться в своём рюкзаке.
- Я так понимаю, Сильвер это… муж? - хрипло спросил Меланхолик, нарушая давно затянувшееся молчание между ними.
- Почти. Жених, - ответила она. Настоящий её голос был гораздо приятнее, чем уродливые хрипло-басовитые притворные потуги.
- Вот оно что. А я уже было начал верить в настоящую мужскую дружбу, - Дрон выудил из рюкзака бутылку водки с ярко синей этикеткой - «Казачья.» Такими бармен Петрович исправно снабжал всех сталкеров и наверно уже сколотил на этом целое состояние.
- Пить будешь?
- Зачем это? – совсем не притворно удивилась она.
- Говорят, радиацию из организма выводит, - дёрнул плечами сталкер.
- И ты в это веришь?
- Какая разница. Будешь или нет? – он свернул крышку.
- Нет.
- Как хочешь, - чуть взболтав бутылку против часовой стрелки, Дрон сделал большой глоток прямо из горла. Тьфу, гадость, и где только Петрович берёт эту сивуху?! Чтобы как-то перебить мерзкий вкус, он закурил…
На ночлег они расположились под широким насыпным железнодорожным мостом, здесь когда-то, ещё до первой катастрофы, пробегала речушка, но сейчас она пересохла, превратившись в едва различимый грязный ручей. Ходившие тут сталкеры, давно оборудовали здесь ночлежку, наполовину завалив один из входов пустыми железными бочками из-под горючки и мазута, так что пробраться там можно было только как следует погрохотав на всю округу. Вторую дырку Дрон перекрыл растяжкой, использовав гранату с могилы, теперь незаметно подобраться к ним в темноте было довольно затруднительно. Выбрали место посуше, возле одной из стен, расстелили спальники и разожгли костёр из заранее подготовленных дров. В общем, всё как обычно, если не считать того, что за всё это время они не сказали друг другу ни пол слова, но долго так продолжаться не могло…
Дрон потёр подбородок, и с досадой отметил, что давно не брился и выглядит сейчас наверно… «Что за хрень!», - тут же отдёрнул он сам себя, - «То же мне, Дон Жуан Чернобыльского разлива…»
- Видать у вас там, на большой земле, совсем с мужиками хреново, раз ты за своим сюда припёрлась, - усмехнулся Меланхолик, чтобы хоть как-то отогнать дурацкие мысли, которые упрямо лезли в голову и нагнетали напряжение где-то пониже живота.
- Да нет, мужиков хватает, даже с избытком, - в тон ему улыбнулась девушка, - Просто, Ромка он… Как тебе сказать…
- Так и скажи, люблю, мол, и жить без него не могу, - отрывисто хохотнул Дрон.
- Надо понимать, в любовь ты тоже не веришь? – уже не улыбаясь, взглянула на него девушка.
- Это называется жизненный опыт, - кивнул он.
- Жалко тебя, - вдруг совершенно серьёзно сказала она.
- Себя пожалей, дура, - поддёрнув рукав комбинезона, он снял с углей уже вскрытую банку тушёнки, выбросил окурок в огонь и вооружился армейским штык-ножом. Попробовал и одобрительно кивнул.
- Хавай, уже разогрелось, - сталкер кивнул свой напарнице на вторую консервную банку, всё ещё остающуюся на углях.
Ели молча, девушка неловко орудовала ножом и пару раз едва не перевернула банку, забрызгав штаны жиром. Дрон периодически прикладывался к бутылке и к тому времени, как его опустевшая жестянка оказалась в костре, поллитра облегчилась больше чем на треть. Покончив с ужином, он откинулся на стену, снова закурил и смачно рыгнул.
- Пардон муа, - ухмыльнулся Меланхолик.
- Хватит, Андрей, - девушка отставила недоеденную тушёнку в сторону и решительно взглянула ему в глаза.
«Андрей» - от этого имени по позвоночнику прокатилась теплая волна, слишком давно его никто так уже не называл, да ещё таким голоском. Слишком давно…
- Хватит что, душа моя?
- Вот это в

К сожалению.

Продолжение рассказа.

Свет снова меркнет и кровосос оказывается прямо перед сталкером. Нависая над скрючившимся на полу сталкером как гора, он издавал низкий утробный звук похожий на урчание... а с его отростков капала слюна
Сталкер в ужасе зажмурился...
В ушах подобно грому стучало сердцебиение...

… поезд в очередной раз дернулся, и двухсоткилограммовую тушу кровососа потащило в сторону. Сталкер извернулся ужом и рванулся к дверям вагона. Неожиданно одна створка стала открываться, но не вбок, а как обычная дверь. Сталкер метнулся в образовавшуюся щель….

…и Сергей с удивлением обнаружил, что он вышел из ванной комнаты соей квартиры.
- Надо же такому привидеться. Да еще так реально. Переработался что-ли ?
Он прошел на кухню, приготовил кофе, и неспешно потягивая ароматный напиток, продолжал размышлять:
- Интересно, а почему сталкер? Сталкер – это что-то из Стругацких, да еще фильм был. Смутно помню, давно это было. А что за зверюга была? И почему в метро? Я там лет десять не был. Ну да ладно, на работу пора.
Сергей оделся, как подобает менеджеру среднего звена, и вышел из квартиры…
… Он стоял на крыльце полуразвалившегося дома. Одет был в какой-то комбинезон, а в руках держал автомат.
- Снова чудится или наяву все это?
Удар рукой по стене отозвался сильной болью.
- Вроде наяву. Хотя, что я знаю о галлюцинациях? Но на всякий случай будем считать все окружающее реальным. Допустим, что, проходя через двери, я попадаю в другой мир. И если я снова войду в дом, то попаду к себе в квартиру?
Сергей вошел в дом и ничего не произошло. Он решил осмотреться. Дом был давно брошен, но люди, видимо, иногда появлялись здесь. По полу были разбросаны окурки, сигаретные пачки, пустые бутылки. На разбитом столе были остатки еды. Сергей смахнул все со стола на пол, и сев на стул, произвел инвентаризацию своего имущества.
В рюкзаке оказались консервы, хлеб, две жестяные банки с каким-то напитком и патроны к АКМ. Обучение на военной кафедре позволило Сергею вспомнить не только название автомата, но и уроки обращения с ним. Сдвинув предохранитель и передернув затвор, он нажал на курок. Одиночный выстрел в тишине прозвучал подобно грому. С потолка посыпалась штукатурка. Сергей положил АКМ на стол и принялся изучать содержимое карманов. Кроме денег советских времен, там лежал листок бумаги с планом какой-то местности.
- Ладно, пойдем осмотримся дальше.
Сергей взял оружие и вышел на улицу. Там стояли такие же брошенные дома. От многих остались только части стен. Людей нигде не было видно. Вдруг из соседнего двора выскочил огромный пес и, рыча бросился на Сергея. Тот от неожиданности не сразу сообразил, что надо стрелять. Пришлось бежать в дом, запрыгивать на стол и отбиваться прикладом. После удачного удара пес отлетел в угол. Сергей успел перехватить автомат и очередью разнес череп псу. Вид крови и разлетевшихся мозгов вызвал тошноту. Сергей выскочил из дома и побежал куда глаза глядят. Остановился он, лишь выбежав на окраину поселка. Сердце колотилось о ребра, руки тряслись. Озираясь по сторонам, он увидел какой-то бункер, вход в который закрывала железная дверь. Подойдя к двери, Сергей распахнул ее…
…и вошел в свой офис. Машинально взглянув на часы, отметил, что не опоздал. Прошел в свой кабинет, сел за стол. Мысли роились в голове, мешая сосредоточиться. Отодвинул бумаги, откинулся в кресле, и стал вспоминать недавнюю стычку с псом.
- Ну что ж. Вел я себя неплохо. Не Рэмбо, конечно, но и пес меня не укусил. А все-таки красиво мозги по стенам разлетелись. И что за дверь?
Пиликнул сигнал селектора. Сергея вызывал шеф. Открыв дверь в коридор, Сергей…
…стал опускаться по бетонной лестнице в бункер. В полутьме он увидел решетку, перегораживающую ход. Вспыхнул свет, и за решеткой стало видно человека сидящего за столом. Он был уже в возрасте, довольно тучен и лысоват.
- Привет! – обратился он к Сергею – Что-то я тебя не помню. Ну ладно. Зачем пожаловал?
- Здравствуйте! Я с вами тоже не знаком. Вы можете мне рассказать – куда я попал и как отсюда выбраться?
Мужчина за столом долго смеялся и вытирал выступавшие слезы. Потом оборвал смех и сказал:
-В Зоне ничего странного нет. Видно память тебе отшибло крепко. Бывает. Что последнее помнишь?
- Шеф меня вызвал… Я пошел, и здесь оказался. А до этого тоже.
-Да уж, ну ты проходи за решетку. Я чаю поставлю, да и расскажу тебе что знаю, а ты может вспомнишь, что с тобой еще было.
Чаепитие и беседа длились долго. Голова Сергея распухала от информации.
Он решил выйти на свежий воздух. Тяжелая железная дверь скрипнула, пропуская Сергея…
…в кабинет его шефа.
- Ага, Сергей Борисович! Проходите, тут пару вопросов обсудить надо. Да что это с Вами?

Армагеддон

Инструкция “Мероприятия по ситуации “Атомная тревога” (выдержки). Для служебного пользования. Штабы Гражданской обороны Москвы, отделения служб МЧС, руководства пожарных, аварийных, спасательных и медицинских служб.

Наиболее вероятное время нанесения ядерного удара по Москве - около 18 часов по московскому времени. Это обусловлено тем, что:

10 часов утра по вашингтонскому времени позволяют подготовить и произвести удар в течение рабочего утра соответствующих силовых структур, не привлекая преждевременно повышенного внимания наших разведок к активности ведомств возможного противника в нерабочее время.

Все виды городской и междугородной связи в конце рабочего дня перегружены, и координация экстренных оборонительных мер затруднена.

Внимание дежурных служб именно в это время снижается.

Значительная часть населения находится в дороге между местами работы и проживания, что дополнительно затрудняет координацию мер и действий.

Транспортные артерии парализованы пробками, а находящееся в них население в первую очередь незащищено перед поражающими факторами.

Наиболее вероятная мощность термоядерного боеприпаса - от 2 до 10 мегатонн. Сверхмощность боеприпаса ограничивается возможностями средств доставки и обусловлена большой площадью мегаполиса Москвы, сосредоточением в нем центральных разведывательно-оборонных подразделений и предприятий, а по его периметру - пояса ракетных и авиационных комплексов прикрытия, но в первую очередь - высокой защищенностью убежищ президентского и правительственного аппаратов и служб управления Министерства Обороны, являющихся основной целью.

Наиболее вероятное время от момента сигнала оповещения “Атомная тревога!” до момента поражающего удара:

Порядка 14 минут при запуске ракетоносителей наземного базирования с территории американского континента.

Порядка 7 минут при запуске ракетоносителей с морских ракетоносцев подводного базирования, занимающих позиции в Северной Атлантике и Северном Ледовитом океане.

Это соответствует подлетному времени баллистических ракет, движущихся в надатмосферном пространстве по баллистическим траекториям со скоростью порядка первой космической, т.е. 7,9 км/сек, или около 28 000 км/час. Практически в боевых условиях возможно предусмотреть некоторые сбои и задержки связи, что может сократить время оповещения реально до нескольких минут.

В ясную безоблачную погоду в светлое время суток приближение снижающейся боеголовки может быть определено по белому инверсионному следу, подобному следу от самолета на большей высоте, дугообразно снижающемуся из верхних слоев атмосферы в направлении центра Москвы с большой скоростью. Помните: звук подлетающей и снижающейся боеголовки не будет слышен вследствие ее сверхзвуковой скорости.

При точности современных средств наведения эпицентр взрыва расположится в пределах Бульварного кольца, ориентируясь на район Кремль-Лубянка-Арбат.

В Москве следует ожидать наземного взрыва. Это несколько уменьшает радиус общего поражения по сравнению с надземным взрывом, но увеличивает силу сейсмической волны, что ведет к грунтовым подвижкам типа тектонических возмущений характера сходного с землетрясением большой мощности в верхних слоях, приводя к раздавливанию и разрушению даже значительно заглубленных убежищ повышенной степени прочности в радиусе 10-15 км.

Внешняя картина взрыва выглядит обычно и характерно для термоядерного взрыва большой мощности. Белая плазменная сфера, накрывающая, подобно двухкилометровому колпаку, центр Москвы и превышающая вчетверо по высоте Останкинскую телебашню, через несколько секунд начинает тускнеть, задергиваться багровой дымной пеленой и отделяется от поверхности, «всплывая» вверх. Горящий город “ложится” во все стороны, как круг домино, покрывается клубящимся дымом, и потоки дыма и огня устремляются от периферии круга МКАД к поднимающейся сфере, образуя характерную «ножку гриба», которая расширяется внизу до пределов зоны поражения, сужаясь вверху к сфере, которая окутывается облаком “шляпки гриба”. Клубящийся дым у подножия гриба достигает километровой высоты, диаметр «ножки» сужается до 800-1000 м под “шляпкой”. “Гриб” продолжает подниматься, и, хотя подъем выглядит медленно вследствие его гигантских размеров, через три-пять минут высота его достигает 25-35 км. При взрыве большой мощности эта картина может стоять до нескольких часов.

В эпицентре взрыва возникает световая вспышка, по яркости многократно превосходящая наблюдаемый солнечный свет. В течение 0,03-0,04 сек. вспышка оформляется в ослепительную светящуюся сферу 1,5-2 км в диаметре, с температурой 10-20 млн. С. Она покрывает центр города в радиусе Бульварное Кольцо-Кремль-Полянка, причем все, входящее в это пространство, мгновенно перестает существовать, переходя в плазменное состояние.

В радиусе 3-4 км мгновенно испаряются и испепеляются все объекты органического происхождения, непосредственно открытые прямому тепловому излучению взрыва (неукрытые люди, животные, растения, деревянные части строений, обращенные в сторону взрыва). Плавятся, испаряются, мгновенно сгорают асфальтовые дорожные покрытия, металлические ограды, кровли и части конструкций зданий, бетонные и кирпичные стены, в т. ч. с каменной и керамической облицовкой, как открытые прямому тепловому излучению взрыва, так и укрытые на глубину до нескольких метров. Все вещества, как органические укрытые, так и неорганические термостойкие, в радиусе Садового Кольца непосредственно вслед за моментом взрыва сгорают в течение нескольких секунд с температурой в десятки тысяч градусов.

В радиусе 20-25 км вспыхивают все обращенные в сторону взрыва и доступные прямому тепловому излучению деревянные, пластиковые, окрашенные поверхности, растения, прогорают металлические крыши, оплавляются бетон, кирпич, стекло, металл, камень, сгорают оконные рамы, испаряются стекла, плавятся провода, загорается асфальт. Зона активного пожара мгновенно охватывает город в пределах внутри МКАД. За пределами МКАД возникает кольцевой лесной пожар. Возгораются полностью застроенные массивы и лесопарковые зоны. Водоемы Москва-реки и Яузы испаряются, вскипает верхний слой Химкинского водохранилища.

Действие ударной воздушной волны начинается непосредственно в момент взрыва и следует вслед за тепловым излучением, однако отставая от его мгновенного воздействия по мере удаления от эпицентра взрыва чем дальше, тем на больший промежуток времени, Во второй зоне поражения скорость воздушной ударной волны достигает 1-5 тыс. м/сек, т.е. все в этой зоне, причем уже подвергшееся тепловому воздействию, сносится мощнейшим взрывом по направлению от эпицентра к периферии, превращаясь в выровненную поверхность измельченных обломков, горящих с высокими температурами (т.н. “сдувание ландшафта”). Измельченные горящие обломки веществ, находившиеся между радиусами Бульварного и Садового Кольца, выбрасываются ударной волной по расширяющейся концентрической окружности в зону три.

В третьей зоне, т. е. в пределах Москвы внутри МКАД, скорость ударной волны несколько снижается, особенно у самой поверхности, однако продолжает оставаться выше сверхзвуковой, т. е. до 300-500 м/сек на границе МКАД, что обусловливает мгновенное разрушение всех наземных строений, как высотных, так и малоэтажных. Раскаленные и горящие части поверхностей, обращенных к эпицентру, перемешиваясь при сносе с прочими материалами, дают т.н. “огненный ковер” с температурой, обеспечивающей горение металлов и плавление керамик. В процессе прохождения ударной волны отдельные части и детали движутся в воздухе со скоростями порядка артиллерийских снарядов, усугубляя процесс разрушения всего, что возвышается над поверхностью. Все насаждения вырываются, вода из всех водоемов “выдавливается”.

Ближайшие за МКАД леса, населенные пункты и аэропорты также подвергаются полному или преимущественному уничтожению, частичному или полному разрушению и сгоранию.

Внутри всей пораженной зоны возникает область резко пониженного атмосферного давления вследствие как выгорания в воздухе кислорода, так и концентрического “раздвигания” воздушных масс. Вследствие этого вскоре после прохода ударной волны возникает “обратная ударная волна”, направленная к эпицентру. Она характеризуется значительно меньшей скоростью, соизмеримой со скоростью обычного урагана, но приносит на всю площадь загорания массы свежего кислорода, что создает эффект “кузнечных мехов”, создавая т.н. “огненный шторм” на всей площади поражения. Зона в пределах МКАД уподобляется разровненной поверхности раскаленных углей в топке.

Сам пожар, не дающий возможности начать какие бы то ни было спасательные работы, может продолжаться, с учетом пораженной площади мегаполиса Москвы, до нескольких суток.

Сейсмическое воздействие наземного взрыва вызывает “эффект землетрясения” с уплотнением и сдвиганием поверхностных слоев. Все подземные сооружения метрополитена в пределах Кольцевой линии и ближайших за ней станций разрушаются и заваливаются полностью. Все бомбоубежища в пределах Садового Кольца разрушаются полностью. Все подвальные помещения в черте МКАД разрушаются полностью. Все канализационные и вентиляционные подземные сооружения в пространстве “Проспект Мира”, “Зоопарк”, “Серпуховская”, “Площадь Ильича” раздавливаются, разрушаются и заваливаются. Все входы и выходы из метро, вентиляционные шахты, запасные и служебные выходы заваливаются, или раздавливаются, или полностью блокируются слоем раскаленной массы на поверхности.

Высокий радиационный фон не позволит начинать какие бы то ни было спасательные работы в мегаполисе ранее, чем через 15-20 суток, за исключением спецопераций особой важности. Проведение любых спасательных операций следует считать целесообразным в зоне не ближе 5-10 км за линией МКАД.

Воронка в эпицентре взрыва представляет из себя кратер диаметром порядка 2 км и глубиной в центре до 200-300 м. Его поверхность представляет из себя стекловидную массу толщиной до 10-12 м. Вторая зона поражения представляет собой сравнительно ровную поверхность, покрытую слоем стекловидной спекшейся массы толщиной 0,3-0,9 м. Третья зона поражения представляет собой бугристую поверхность, в значительной части покрытую стекловидной спекшейся массой толщиной от нескольких миллиметров до нескольких сантиметров.

Испытания подобных боеприпасов, проводимые как СССР, так и США и Францией, с надежностью показали, что попытки проведения любых спасательных работ в указанных радиусах не имеют реальных оснований. Поражение открытой и укрытой живой силы, техники и строений достигает 100%. Спасательные работы следует сосредоточить на отселение и оказание помощи людям, оказавшимся вне пределов зоны непосредственного поражения, за пределы 100-километровой зоны.

Мегаполис Москва следует считать потерянным безвозвратно, какое-либо использование его территории в ближайшее десятилетие абсолютно невозможно.

Лик луны на небе мрачном
Чист и страшен. Ветер воет,
Словно боль полузабытую
Где-то невзначай нашел.