Сержант, повернувшись спиной к входу, стоя на деревянном ящике и вытянувшись во весь свой немалый рост, аккуратно прикручивал «вечную лампочку» на куске обрезиненного провода к проволоке, протянутой над стойкой. Провод и проволока скручиваться не хотели, с потолка, подобно снежинкам, на голову и потрепанный долговский комбез сыпалась побелка, трактирщик отворачивал лицо и вполголоса матерился. Наконец, упрямство человека пересилило, Сержант удовлетворенно крякнул и начал обхлопывать плечи, стряхивая кусочки побелки.

- А когда раскаленное олово стало капать мне за шиворот… - начал было я, трактирщик резко и плавно соскочил с ящика и оказался прямо передо мной.

- Ну кто бы это еще мог быть! Здорово, бродяга! – Сержант, улыбаясь, протянул мне ладонь, я по ней хлопнул, и тут же увернулся от шутливого тычка левой в бок.

- Ты, смотрю, иллюминацию тут налаживаешь. Елку разобрал, или, наоборот, к Новому Году готовиться начинаешь? Как бизнес?

- Да какой тут бизнес. – Сержант разочарованно взмахнул рукой. – С утра пара человек, вон, так и сидят. И те - долговцы, просто поесть зашли. Народ вымер что ли?

- А чего ты хотел с таким «калиточным»? – и я тут же, гнусавя и шепелявя, передразнил стоявшего на посту долговца, - «Тебе дальше нельзя. Чего стоишь, сталкер? Проходи давай.»

- Ах они химерины дети! Снорки недоделанные! – Сержант сорвался с места в карьер и рванул на выход. В течение последующих пяти минут я наслаждался немыслимыми тирадами и оборотами русского языка. Узнал много нового о генеалогическом древе «воротника» и всех стоящих на посту вместе с ним лоботрясов, кажется, пару раз услышал звук пендаля, и, как завершение, фразу о недопустимости ограничения, во избежание, частного, особенно его трактирного, бизнеса в литературной обработке Сержанта.

Вернувшийся распалившийся Сержант ещё добрый десяток минут сыпал угрозами в адрес долговцев в общем, и Воронина с Петренко в частности, в основном в том ключе, что только бестолковые командиры могут выставлять таких бестолковых часовых. Сидевшие в зале долговцы предпочли за лучшее потихоньку выскользнуть из трактира. Только пара зашедших новичков вновь вернули ему спокойствие и выражение задумчивости на лицо.

- Разговор у меня к тебе есть. Тет-а-тетный, на пачку дензнаков, толщиной в шмат сала, который ты утром себе на бутерброд кладешь…

- Не болтай, таких толстых пачек не бывает, - довольно заулыбался трактирщик, - Говори, какую фигню опять там придумал.

- Почему сразу – фигню? – сделал попытку обидеться я.

- Да потому что ты вечно фигню какую-нибудь придумаешь. Или вляпаешься в фигню какую-нибудь. И как до сих пор бошку на плечах таскаешь? Непонятно.

- Так и твоими стараниями тоже я в эти фигни вляпываюсь, - не замедлил я подвздеть Сержанта, намекая на парочку ранее сосватанных с его легкой руки заданий. – Тут такая штука… Короче, я хочу цены на «золотые рыбки» для перекупов задрать, тем более вроде на них повышение спроса ожидается. Дядюшка Офф согласился мне в этой теме помочь. Теперь я «рыбок» скупаю. Ты как? Ну, чтоб у нас с тобой накладок не возникло.

- А задирайте, - неожиданно легко согласился трактирщик. – Так и знал, что с очередной бредовой идеей. Я сам с вами свариваться не буду, ты же знаешь, я эту радиоактивную дрянь не люблю. У меня сейчас их три штуки на руках. Продавать не буду. Хочешь – за химеру отдам.

- И кто-то мне еще потом говорит, что я умудряюсь во всякую фигню вляпаться, и что идеи у меня бредовые. А это не фигня бредовая – химеру отлавливать? – слегка ошарашено ответил я.

- Сори, уточнюсь. За голову химеры. Коллекционер один с Большой Земли заказал. Хочет над камином, типа, повесить. Можно за деньги, - и Сержант назвал сумму оплаты.

- Погоди, я восемнадцать раз подумаю, а потом скажу. Если мне «рыбок» не продаешь – другим, надеюсь, тоже не продашь?

- Нет. Слово даю. – Слову экс-долговца можно было верить без малейших колебаний. Собственно, предложение было как раз в духе торговца с долговской закваской. Сержант предпочитал не продавать за пределы Зоны артефактов, зато охотно поставлял всем желающим туши и части монстров, и платил за них, соответственно, дороже всех прочих торговцев. – И могу тебя заверить – ни один артефакт, который долговцы найдут, из Зоны, без моего ведома, не уйдет. И сейчас не уходят.

В общем-то, примерно на это я и рассчитывал, когда шел к Сержанту в трактир. Вот только отстрел химеры в мои планы не входил. Впрочем, даже без этих трех артов, главное дело я сделал – договорился с Сержантом и наглухо перекрыл для перекупов выход по «рыбкам» на долговский канал.
На входном контроле стояла уже другая смена, которая сделала вид, что не замечает мимо проходящего меня, но, едва отойдя на пару шагов, я услышал за спиной хохотки часовых. Уже, видать, рассказали…

Выщербленные бетонные ступеньки круто уходили вниз и заканчивались маленьким пятачком перед массивной железной дверью с глухими скрытыми петлями и прорезями-бойницами в поржавевшем металлическом полотне. На условный стук дверь, скрипнув, приотворилась, и я проскользнул в образовавшуюся щель. Война группировок хорошо учит осторожности. Десяток «вечных лампочек» освещало пространство бывшего бомбоубежища, давным-давно отвоеванном группой свободных сталкеров у Зоны и других претендентов. В дальнем углу, отгороженный дощатой дверью, закрытой на блестящий никелированный замок размером со спичечный коробок, находилось то, что я мог называть своим домом. Во времена первой войны группировок, находясь в составе группы свободных сталкеров, занявших этот подвал, мы компанией в несколько человек выгородили себе маленький закуток, в уголке, возле одного из воздуховодов. И оборудовали еще один запасной выход – разветвляющийся на два рукава лаз, позволяющий вылезти по разные стороны рядом стоящего здания. Состав жителей комнатушки уменьшался и сменялся, сейчас ключи от замка имели я и Винт.

Повесив замок с вставленным в личинку ключом на вкрученный специально для этого в косяк крючок, я задвинул задвижку внутренней щеколды, способной единственно – зафиксировать дверь от самопроизвольного раскрывания. Оба «светлячка» в комнатушке горели исправно. Судя по засохшей хлебной корке, лежащей на столе – Витя Винт опять подался на поиски разнообразий для своей пятой точки, и «домой» дня три-четыре как не заглядывал. Жаль, я на него рассчитывал. Хотя, может еще и успеет подойти.
Неторопливо размышляя, я снял комбез, оставшись в одном нательном белье, и повесил его на вбитый в стену дюбель. Потом положил КПК в пределах досягаемости руки, уселся на угол лежака возле стола, сдвинул засохшую корку, расстелил тряпицу и принялся чистить автомат. Дощатые стены, создавая иллюзию отдельной комнаты, от звуков, однако, абсолютно не изолировали.

- … и вот, значится, я, значится, всех снорков поубивал, а тут на меня топотун выскакивает. Я его, значится, с подствольника – тыдыщ, а ему, гаду, значится, пофиг. Я ему «лимонку» под ноги – хабах, значится, «лимонка» - быдыщ, а он, значится, все равно на меня прет. А тут еще, значится, химера сзади меня ка-а-ак зарычит – и кинулась. Я, значится, на землю упал, она, значится, надо мной пролетела и в контролера врубилась…
- Какого контролера? Топотун же был?
- Ну я и говорю – топотун. Я по ним обоим из подствольника – бабах…
- Да когда ж ты перезарядиться то успел?
- Вот ты, Арагорн, доколебался! Пока лежал – и перезарядился. Так мне дальше рассказывать, или нет?
- Да ладно, я ничего. Ври дальше, оно у тебя забавно выходит…
- Ну так вот, а химера с топотуном….

И тут меня прострелило. Возвращаясь мимо Рыжего Леса, я видел, как топотун химеру по кустам гонял. Уступая химере в скорости, топотун своим визгом может обездвижить любого. Из-за того, что они топают, когда визжат, словно капризные дети в магазине возле витрины с игрушками, псевдогигантов и зовут топотунами. Или топтунами, это уж кому как угодно будет. Если того топотуна химера разозлила или поранила – то он ее по-любому достанет. Этим он на носорога похож. И перебъет химере хребет. Если он ей на голову не наступил – то у меня есть шанс заполучить химеру для трактирщика.

Подхватив КПК, я рванул к выходу, отодвинув задвижку щеколды и едва не выбив с петель дверь. Пробежав по бомбоубежищу и уже отодвигая тяжелую дверь, я услышал сзади гул голосов и клацание затворов. Выскочив на свежий воздух, я метнулся к ближайшему световому пятну и начал набирать на капэкашке запрос. Пыхтя, из подвала выбежал сталкер в полузастегнутом комбезе с автоматом в руке, и подбежал ко мне.
- Что случилось?

- Да ничего, бабушке забыл спокойной ночи пожелать, - ответил я, продолжая набивать текст и не поднимая головы.

- Вот дурной! Всех перебаламутил! Бабушке он… тьфу… - сталкер сплюнул, и отправился обратно в бомбоубежище. – Отбой тревоге! Он бабушке написать забыл!

На запрос откликнулись Айрон и Леший, находящиеся в районе Рыжего Леса, но порознь друг от друга. Им я и предложил поутру, объединив усилия, посмотреть химерину голову в кустах, но так, чтобы не оставить там свои. И назвал цену, которую за эту голову можно получить, если она в приличном состоянии, и сгодиться для чучела. Цена их вдохновила, в ответ мне было прислано, что поутру они встретятся, и, если в кустах найдется тушка химеры, а при химере – годная к использованию голова, то они вместе с этой мечтой чучельника немедленно прибудут в Бар. То, что за ночь труп химеры может обглодать зверье, я не боялся. Позариться на это мясо может только чернобыльский кабан, а их в окрестностях Рыжего Леса не особо много водится, это вотчина слепышей и чернобыльских псов.

Возвращаясь через лежбище сталкеров к месту постоянной на эту ночь дислокации, я услышал много нового про придурков, бегающих ночью на улицу в кальсонах писать эсэмэски бабушкам. Поднятые со своих мест сталкеры перегыгыкивались как котики на берегу Баренцова моря из передачи про природу.

Утро началось с сюрпризов из разряда подарков. Направившись в сторону Армейских Складов для разговора со Скрягой, основным торговцем и каптерщиком по совместительству группировки Свобода, что называется «не отходя от кассы», а если быть точным – не уходя далеко от Бара, я наткнулся на искомое. А вернее на то, что спокойно заменяло разговор со Скрягой. Это искомое в две глотки храпело за остовом разбитого грузовика, прямо возле стены крайнего к асфальтовой ленте здания. Комбез с разного рода вставками и прибамбасами позволял издалека идентифицировать одно из тел как Диму Тюнинга. Вторым оказался тоже Дима, по прозвищу Котяра. Оба – из Свободы. Две пустые бутылки из-под водки наглядно говорили о причине их падения и отключения от связи с внешним миром.

- Здорово, Димки-невидимки! Что, водка позвала в дорогу? Долговцам пошли морды бить, да асфальт кончился?

- А, здароффф…- Тюнинг на мгновение приоткрыл глаза, и, не докончив фразы, отключился.

- Это кто? Кто тут? – Котяра поднял круглое, заспанное лицо и сквозь щелочки заплывших глаз попытался меня рассмотреть. Потом сел, энергично потер ладонями лоб и щеки, кончиками пальцев потрогал запухшие глаза, посмотрел на меня и расплылся в довольной улыбке, которой позавидовал бы его чеширский тезка. – Хочу домой, в Японию! Здорово, Отшельник!

- И снова здорово. Вы чего тут делаете, болезные?

- Так у нас это, водка вчера кончилась. И у Скряги кончилась. Вот мы и пошли к Дядюшке Оффу, за водкой. Да что-то устали по дороге, и присели отдохнуть. Видать, задремали маленько. – Котяра, потягиваясь, раскинул руки, выгнул спину, распрямляющаяся левая нога зацепила жалобно звякнувшие бутылки. Он резко замер, и задумчиво уставился на них. – Или мы дошли, и уже обратно устали? Димка, мы вчера до Дядюшки дошли или нет?

Тюнинг что-то невнятно пробормотал в ответ, повернулся на бок и свернулся калачиком. Котяру такое невнимание со стороны товарища сильно задело, и он резко повернулся в сторону соратника, с намерением хорошенько его потормошить, но тут же охнул, ухватился за голову и жалобно попросил:
- Отшельник, дай водички, а?

Я отстегнул флягу и протянул страдальцу. Котяра, запрокинув голову, сделал несколько больших глотков, и удовлетворенно закряхтел. Потом навалился на товарища, и аккуратно, тонкой струйкой полил ему водой из фляжки на ухо. Тюнинг, ошалело мотая головой, резко сел, сбрасывая с себя Котяру, а потом набросился на него, пытаясь подмять под себя.

- Борьба нанайских мальчиков! Цирк уехал, клоуны остались, вы продолжайте, я сейчас зрителей подгоню.

Тюнинг отнял флягу, приложился, протянул ее Котяре, потом мне, потом обратно Котяре, в итоге приложился еще раз, и, крепко вцепившись в нее руками, уставился на меня.

- Я как сюда попал?

- Тюнинг, ты это у меня спрашиваешь? Вон, у Котяры спроси.

Свободовец послушно повернулся и спросил:
- Я как сюда попал?

Котяра задумчиво уставился на него и ответил, почесывая нос:
- Дим, а я думал, что ты лучше знаешь…

Через пять минут, опустошив флягу, и вернув мне пустую баклажку, друзья рассказывали, что вчера отмечали день рожденья Повара, сначала водка кончилась у именинника, потом на кухне, потом она отчего то закончилась у Скряги. И тогда они вдвоем, не удовлетворенные подобной перспективой окончания вечера, пошли устраивать продолжение банкета в бар к Дядюшке Оффу. Сначала они хотели идти в трактир к Сержанту, но побоялись не пройти фэйсконтроль на входе, потому, что были немного выпимши, и от них пахло водкой. В отношении момента - когда они устали и присели отдохнуть – до захода в бар, или после – друзья во мнениях разошлись. Период нахождения в баре ни один из них не помнил, но и то, откуда взялись две пустые посудины - внятно они объяснить не могли.

- А это вам зачем? – спросил я, кивнув на торчащий из кабины грузовика ствол ручного пулемета. Котяра недоуменно посмотрел на ствол, потом на Тюнинга, тот невозмутимо пояснил:

- Это я на всякий случай прихватил. Вдруг слепыш набежит, или тушкан выскочит…

- Ну да, ну да, не прожить в деревне без нагана…. Димки, разговор есть серьезный…

Через полчаса мы обо всем договорились. В случае появления «золотых рыбок» у Скряги, или у свободовцев вообще, Тюнинг их забирает или выкупает, как «крайне необходимый артефакт для тюнингования и модернизации экзоскелетов, комбезов и оружия». Прошедшие через руки Тюнинга вещи ценились очень высоко, а Скряге приносили постоянный и немалый доход. Поэтому за появление бесконтрольных «золотых рыбок» со стороны свободовцев можно было не волноваться. Попутно я договорился о переделке пары стволов для себя по умеренной цене.

Друзья, прихватив пулемет, отправились обратно на базу, я решил сходить в бар позавтракать, заодно доложиться Дядюшке Оффу о проделанной титанической работе, и, под эту марку, попробовать раскрутить его на кружечку свежесваренного кофе.

С утра посещаемость бара стремилась к нулю, поэтому я, сделав Дядюшке заказ, расположился за свободным столиком на понравившемся мне месте. Немного погодя трактирщик принес заказ и сам присел на свободное место рядом. Шкрябая алюминиевой ложкой по эмалированной миске, я обстоятельно доложился о проделанной работе, опустив, ради вящего эффекта, некоторые детали. Дядюшка Офф, довольно покачивая головой, огладил руками фартук, и принес себе баночку пива, заявив, что под хорошие новости можно и такие траты себе позволить. Пискнула моя капэкашка, я положил орудие труда на край тарелки и проверил поступившее сообщение. Айрон и Леший встретились, обшарили указанные мною кусты и нашли труп химеры. Топотун практически размозжил и втер в землю среднюю часть ее туловища, но верхняя часть, по уверению Лешего, прекрасно подходила для изготовления чучела. Поэтому они сейчас изготовят носилки, и после обеда, или ближе к вечеру, планируют подойти вместе с трофеем на Росток, в бар. В ответ я им направил предложение по приходу встретиться не в баре, а в разбитой водонапорной башне. Не переставая ковать железо, я сообщил бармену о возможном приобретении трех «рыбок», и назвал ему сумму стоимости головы химеры как сумму оплаты за артефакты. И под эту новость немедленно потребовал себе кружку кофе, сваренного, а не растворимого. Он вздохнул, но согласился, и с названной суммой оплаты, и с необходимостью готовить кофе. Ворча что-то об аферистах с большой дороги и о своем добром сердце, Дядюшка Офф отправился на скрытую в недрах подсобки кухню готовить мой кофе. Я, тем временем, набрал запрос Игреку, и сразу же получил ответ, что они с Тормом на подходе.

Пискнула капэкашка. Айрон спрашивал, что делать с тушей псевдогиганта. Химера все таки успела его полосануть перед смертью, и теперь топотун валялся недалеко от убитого им врага. В ответ я ему настучал сообщение, что если хочет – может взять ее себе. В качестве брелока на ключи. В ответ пришел лыбящийся смайл, и второй, показывающий… ну, скажем так, язык.

Бармен принес кофе, и я отключился от окружающей действительности, наслаждаясь запахом и вкусом сваренного напитка. От приятных размышлений меня отвлек шум возле входной двери. Игрек и Торм волоком затаскивали в бар металлический ящик.

- Здорово, компаньоны! Чего приволокли?

- Привет! И вот, пока некоторые несознательные личности тут кофей хлещут и халву с шербетом трескают за обе щёки, мы, бедные труженики села… - патетически, вздев правую руку вверх начал Игрек, но я его перебил.

- Это где это ты халву с шербетом увидел, труженик ни к селу, ни к городу?

- А что, нету? – переспросил Игрек, и посмотрел на бармена. – Ну, пожрать то хоть есть чего? А то кушать хоцца-а…

- Чего приволокли? – пробурчал Дядюшка Офф, направляясь от моего стола, мимо присевшего на ящик Торма и стоящего рядом с ним Игрека, в подсобку.

- «Рыбку», мы же за ней ходили, - ответил Жека, вскакивая с ящика и откидывая крышку. Ящик был доверху забит обрезками и разнокалиберными кусками свинца.

- А где «рыбка» то? – остановившись, спросил бармен. – Только металлолом какой-то вижу. Вы б еще банок консервных насобирали.

- Так в середине она, в свинце. Она же, зараза, фонит, - Торм захлопнул крышку ящика. – Вот мы ее в свинец и засунули. Умаялись свинец в ящик набирать.

- А прямо в земле форму сделать, этот же свинец в консервной банке, или прям в этом же ящике, на костре, наплавить и контейнерок по-быстрому отлить – не судьба? – я громко отхлебнул из кружки остывающий кофе.

- Вот я тормоз! – воскликнул Жека, и привычным уже жестом хлопнул себя ладонью по лбу.

- Да уж, что-то сразу не допёрли, - Игрек смущенно взъерошил рукой взмокшие под капюшоном кобеза волосы. – Так куда это теперь тащить?

- Идемте за мной, сейчас в нормальный контейнер переложу, а ящик потом на улицу вытащите, и в закуточке припаркуете. Глядишь, еще сгодиться, - хозяйственно распорядился Дядюшка Офф, и направился в подсобку, задавая направление. Сталкеры, шкрябая по полу, затащили вслед за ним ящик.

Совместными усилиями всех присутствующих артефакт перегрузили в спецконтейнер, ящик с обрубками свинца, пыхтя, вытащили на улицу и поставили в уголок, образованный зданием и примыкающим забором, влегкую переругались, вспомнили «Джентельменов удачи», батарею и «редиску», и, в итоге, уселись всё за тем же столиком в баре. Я ненавязчиво попытался подтолкнуть к бармену свою кофейную кружку, намекая на продолжение банкета, но Дядюшка Офф мои тщетные поползновения проигнорировал, принес Игреку и Торму тарелки с едой, и поставил на всех один чайник с чаем. Привлеченные манипуляциями с ящиком, в бар начали подтягиваться сталкеры, и бармену пришлось вернуться на свое рабочее место. Хитрый Дядюшка навесил на ящик замок, и теперь, подергав крышку и обуреваемые жаждой знаний о содержимом, любопытные потянулись в бар, в надежде выяснить – что происходит. И тут же попадали в цепкие лапы торговца, сразу предлагавшего «покупать или отваливать».

- Ну, и что у вас там было? Где «рыбку» нашли? – конечно, надо было дать сначала поесть, но любопытство меня надирало, да и самим «грузчикам» не терпелось рассказать о приключении.

- Короче, пришли мы на Свалку, блокпост прошли, и по дороге в сторону Кордона двинули, - Игрек отложил ложку, и из принесенной барменом бутылки набулькал себе и Торму в кружки. – Там остановка есть, ну, где на противоположной стороне ангар, а рядом с ней дерево высокое. Я на дерево с «плеткой» полез, а Жека внизу остался. Так пока я наверху обустраивался, этот чудик переоделся в энцефалитку и джинсу, ну, как новички на Кордоне таскаться любят. Давай, Жека, вздрогнули.

Игрек ткнул краем кружки в кружку Торма, выпил и принялся закусывать. Жека повторил его манипуляции, закусил, потом пробубнил с набитым ртом:

- Я для достоверности.

- Вот. – Выдохнул, прожевав, Игрек. – А потом Жека пошел по тропиночке, между холмов. Там ближе к перелеску, ну, где холмы заканчиваются и «карусель» здоровенная, избушка на курьих ножках, и пять гопников. Все, как тот сталкер рассказывал. Смотрю – Жеку подзывают и разговоры с ним разговаривать начинают. А я в оптику отслеживаю.

- А чего ты как далеко сел? Обязательно на дерево лезть было? С холма, там, что, совсем никак? – я посмотрел на Игрека. – Игорь, а если бы не успел?

- Не учи отца, и баста, - усмехнулся снайпер. – Будешь ты мне еще рассказывать, как снайперские засады ставить. Во-первых – вечерело, солнце уже садилось. На дереве – оно у меня за спиной, ничего не бликует, да и костер всех подсвечивает. С моей оптикой на СВДэшке – так мне ближе даже неудобно будет. К тому же винтовка без глушителя, ближе сесть – после первого же выстрела вычислят.

- Понял, молчу. Дальше рассказывай, - поняв, что кофе от бармена мне уже не перепадет, я налил себе чаю.

- Смотрю, Жека карманы выворачивает.

- Они сразу начали: «бабло, атефакты есть?». – Торм оторвался от тарелки, и принялся пояснять, не выпуская ложки из рук. – А я в карман «золотую гайку» положил, им отдаю, они сначала схватили, потом рассмотрели и мне вернули обратно.

«Золотые гайки», «золотые болты» - это одна из шуток Зоны. Словно неудачливый алхимик, экспериментировавший с философским камнем, Зона поменяла структуру некоторых металлических предметов. Перекроив атомарные решетки, Зона превратила обычный металл во что-то похожее на пирит, «обманку». И стали болты и гайки «золотыми». Поговаривают, что кто-то видел «золотой» бульдозер, а кто-то – «золотые» рельсы, уходящие в туннель. Новички довольно часто покупаются на эту обманку, полагая, что нашли всамделишное золото. До сих пор ходит шутка про двух новичков, протащивших сквозь стаю кабанов на Кордон к Сидоровичу на продажу «золотой» газовый баллон, долго возмущавшихся, что у них его не хотят покупать, а потом тащивших его назад, потому что им сказали, что это баллон Черного Сталкера, и он за ним придет.

- А потом смотрю – они перед Жекой артефакты раскладывать начинают. – Игрек достал сигареты, покосился на бармена и закурил. При большом скоплении народа, в баре Дядюшка Офф курить не разрешал, выгонял на улицу.

- Так я просто спросил, что такое артефакты и как они выглядят. Они и начали показывать. Я ж им места начал называть, где такие лежат. Вот они и стали всё подряд вытаскивать. И записывать, где что лежит. Потом мы с ними еще за жизнь поговорили…

- А потом ты им ноги прострелил, - мстительно добавил Игрек.

- А чего они мои стихи гамном назвали? – вскинулся Торм. – Тоже мне, критики нашлись.

- Так это когда ты руками размахивал перед ними – это ты стихи им читал? – посмеиваясь, уточнил снайпер. - А я думал – колдуешь, или мне маячишь. Он, короче, помахал руками, потом откуда-то пистолет вытащил, и давай им по коленкам шмалять. Одного, правда, мне пришлось угомонить. Совсем.

- Дальше, я так понимаю, вы просто забрали арты, и ушли. Это не Бондора, случаем, ребятки были? – ввязываться в лобовое столкновение с Бондором, главарем одной из самых крупных банд Зоны, мне очень бы не хотелось. Тем более, как мне только что дали понять – четверо бандитов осталось в живых.

- Нет, скорее – сами по себе, новичков на Свалке пощипать. Бондоровских по повадкам и снаряжению сразу отличить можно. Тем более – Жеку они за новичка приняли, а меня не видели. – Игрек был спокоен, а его чутью в таких вопросах я доверял.

- Они все равно долго не протянут, - вклинился в разговор Торм.

- Ты же им, вроде, пару аптечек и бинты оставил? – Снайпер посмотрел удивленно, потом усмехнулся, - Или, кто твои стихи ругает – долго не живет?

- Да не в том дело, - отмахнулся Жека. – Они арты без контейнеров таскали, чуть ли не в коробках из-под обуви. И «рыбку» тоже. И уже чесаться начали. Пока мы разговаривали – все время чесались.

- Ага, а тут ты еще им кровопускание из-за своих стихов устроил…

- Пожалуй, Жека, я тебя не буду просить стихов почитать. Ибо – может быть чревато. – Я рассмеялся. – Сами дозы не хватанули?

Приятели заверили, что сами с головой дружат, с артами, особенно с «золотой рыбкой», обращались очень аккуратно. Пришлось, правда, повозиться с набивкой ящика свинцом, но свинца в Зоне, в том числе и на Свалке – что грязи.

Услышавший про артефакты Дядюшка Офф немедленно оказался рядом, и сразу же выкупил все артефакты по самой выгодной, как он сказал, цене.
- Жека, фиг с ними, с ногами. Прочитай что-нибудь, а? Из своего.

Сталкер внимательно посмотрел на меня, ожидая, вероятно, какого-то подвоха, а потом негромко начал читать, отбивая ритм ладонью на колене. После первой же пары строф гул голосов за соседними столиками стих, на кого-то шикнули, и в тишине бара звучал только голос поэта.

И вновь, откровеньем, черемухи снег,
Каштаны свечами в цвету.
И ошеломленный, стоит человек,
Над речкой на ветхом мосту.
Улыбка блуждает, украсив лицо,
Мелодия плещет внутри.
Вокруг- красота бесконечным кольцом.
Вкушай, наслаждайся, смотри!

И он наслаждается, он упоен,
Он счастлив находкой своей.
И носится в небе с шальным вороньем,
И дышит простором полей.
И вместе с речушкою, он в берегах
Играет журчащей водой,
И ветер струится в его волосах.
Вокруг- красота и покой!

Впервые открыв это чудо себе,
Он с толку немножечко сбит.
И так благодарен за это судьбе,
Внутри все, ликуя, кричит!
И с высоты своих детских годов,
Он непониманьем объят:
Ну как же он раньше не видел его?
Весны, расцветающий сад!

И что-то еще. Что- никак не поймет.
Отпустит и вцепится вновь…
А это как терпкий, и сладостный мед,
Впервые случится любовь.
Начало. Двенадцать. Не тридцать. Не век.
Пройдет не одну он версту.
Счастливый и юный стоит человек,
Над речкой, на ветхом мосту! (*)

Прозвучала последняя фраза, кто-то за соседним столиком неуверенно захлопал.

- Я бы на твоем месте им обе ноги прострелил. – Жека посмотрел на меня, но я говорил совершенно серьезно.

- Знал бы – я бы им еще и руки попростреливал, - мстительно добавил Игрек. – Читай еще.

От соседних столиков донесся гул одобрительных голосов. Дядюшка Офф сходил в подсобку, вернулся, поставил на стол две банки пива и молча, облокотившись о стойку, замер в ожидании продолжения.

- Ладно, - Торм вскрыл пиво, отхлебнул глоток, вернул банку на стол, и продолжил.

Пыль из-под ног. Жара...
Шаг за порог – это было вчера.
Ну а сейчас – только дальняя даль,
И ничего в этой жизни не жаль.
Забыть! Всех и себя…
Пыль из-под ног летит клубя.
Шаг за порог – это было вчера.
Ну а сейчас: гитара, дорога, жара.

Из фляжки глоток – и вперед.
Дорога тебе – никогда не соврет.
Не нужно отныне совсем ничего!
И только шаги, есть вершина всего...
Всего, по чуть-чуть с утра.
Список: гитара, дорога, жара!
И где-то в пути, в тени- кратковременный сон.
Город, менты и, конечно же, шмон.

Всех и себя- навсегда забыть!
Чехол потихоньку гитарный открыть..
И гриф по привычке бережно сжать
И что-то тебе сыграть и сказать.
О том, как достала жара,
Что шаг за порог- это было вчера.
Или лет сто, а может быть двести назад
Ты хочешь еще? Я ужасно рад! (*)

Завибрировавший на поясе ПДА сообщил, что мне пора идти на встречу с Айроном и Лешим. Осторожно поднявшись, я с сожалением покинул бар.

Разбитая водокачка отбрасывала на асфальт длинную тень, в этой прохладной полосе и расположились два перемазанных донельзя сталкера. Рядом с ними, на самодельных носилках, лежал обвернутый перемазанной кровью плащ-палаткой сверток.

- Здоровеньки булы! Как дошли? – Я поздоровался за руку с обоими.

- И вам не хворать! Привет, Отшел! Запарились мы эту бошку тащить! – Айрон откинул край плащ-палатки. Мертвыми глазами на меня смотрел один из самых опасных хищников Зоны.

- Я ее водкой облил, чтоб не стухла, - добавил Леший.

- И не жалко водки было?

- А чего ее жалеть, - хрипло рассмеялся сталкер. – Тем более, если за нее заплатят столько, сколько ты обещал, то мы с Айроном и себя обольем.

- Ладно, чего турусы разводить! Потащили ее Сержанту сдавать. Мне с какой стороны браться?

- Ты, Отшельник, не лезь, перепачкаешься. Мы тут сами уже дотащим. Веди давай, да постовых отшугивай. – Леший кивнул Айрону, и они слаженно взялись за рукояти носилок.

На посту стоял вчерашний долговец. Увидев меня, он отвернулся в сторону, сделав вид, что ничего интереснее ворон в небе в своей жизни никогда не видел. Дернувшись было в сторону носилок, и увидев, что я останавливаюсь и оборачиваюсь, он вновь вернулся к пересчету пернатых.
- И как долго ты его дрессировал? – пропыхтел, проходя мимо меня, Леший.

- Их Сержант дрессирует. Ставь тут, возле входа, сейчас я его позову.

Сталкеры облегченно опустили носилки, и сами присели рядом на корточки. Я зашел в трактир.
Сержант обслужил очередного клиента, и повернулся ко мне.

- Привет. Поесть?

- Ты химеру вчера хотел. Не передумал?

- Да иди ты! Болтаешь, поди? Или розыгрыш очередной? – Трактирщик недоверчиво на меня посмотрел.

- Почему – болтаешь? Выйди, посмотри. Возле входа лежит. Свежеубиенная химера. Вернее, голова. Формалина, сам понимаешь, не было, водкой залили. Так что, поторопись, а то стухнет и завоняет.

Сержант подхватил со стойки тряпку, и, вытирая на ходу руки, двинулся к выходу, я пошел вслед за ним. Выйдя, он поздоровался и выжидательно уставился на сверток на носилках. Айрон откинул край плащпалатки.

- Ух ты! И кто ее? – с восхищением в голосе спросил трактирщик.

- Мы, кто ж еще? – я протиснулся между Сержантом и носилками и незаметно сделал знак молчать.

- Мы пахали, мы косили, а потом мы молотили. Кто-то молотил цепом, а ты, Отшельник, языком, - усмехнулся Сержант, и уважительно посмотрел на сталкеров. – Сильны, бродяги! Погодите, я сейчас.

Трактирщик скрылся внутри помещения, а я подмигнул товарищам:
- Вот так и рождаются легенды…

Вышедший Сержант сунул мне в руки пачку денег, подхватил сверток, и, широко расставляя ноги, потащил его в трактир.

- Держите, ваше, - я передал деньги Лешему, и рванулся за трактирщиком, - Сержант, мы не так договоривались, ты мне «рыбок» обещал.

Тот остановился в дверях, и, отставив на вытянутых руках сверток, с которого густыми тягучими каплями капала кровь, повернулся к нам.
- «Рыбок», Отшельник, идем, я тебе так отдам. А это того стоит.

Леший поймал меня за рукав, на глаз отделил третью часть, и, приговаривая – «на троих, значит на троих, нечего тут придумывать, держи, а мы мыться и отдыхать пошли» - сунул мне в руки деньги, после чего они с Айроном, приветливо взмахнув на прощание, ушли. Я пошел в трактир.
Сержант стоял у входа в подсобку, куда сразу меня и подозвал.

- Ну, ты меня и удивил, Отшельник. А чего ты, говоришь, с «рыбками» сделать хочешь?

Тут я ему уже все подробно рассказал. И про песенку, и про слова ее дурацкие, и про в момент слетевшую крышу Дядюшки Оффа, и про то, что сейчас на волне этого бума из Зоны начнут тащить один из самых опасных артефактов.

- Вот я и прикинул. Тащить все равно будут. Поэтому самый простой выход – задрать на него цену. И нам навар, и покупателей на него резко поубавиться. А те, кто купит, уже не будут, за такие бабки, его направо-налево раздаривать девчонкам для загадывания желаний. Опять же, если какой из этих буржуев от «рыбки» загнется – я, лично, плакать не стану.

- Определенный резон в твоих словах есть. Только я вам посоветую к цене не ноль, а два ноля добавить. Кому надо – и по такой цене возьмут. – Сержант открыл подсобку, и поочередно вынес и поставил на пол передо мной три керамо-свинцовых контейнера, размером с пятилитровый бидон каждый. – Вот, держи, как и обещал.

- А это у тебя там что такое? – в глубине кладовки стояла шеренга желтых роботов-бочонков из «Звездных войн».

- Это? – повернулся трактирщик, - Это контейнеры специальные, ученым на Янтарь для лаборатории аппаратуру доставляли. В них ее в «вертушке» перевозили. Сгрузили тут, на базе, а дальше все уже так унесли. Вертолет к Янтарю пройти не мог. Вот и стоят. Там система подвесок хитрая, от тряски.

- А контейнер свинцовый с артом туда влезет?

- Легко. Смотри. – Сержант выкатил желтый бочонок с выдавленными на крышке буквами « GSC», открутил барашки, и показал бочонок изнутри. Керамо-свинцовый контейнер помещался туда свободно.

- Я все у тебя забираю, - денежные купюры, полученные за голову химеры, перекочевали обратно к трактирщику.

- Зачем только они тебе? – спросил он, убирая купюры. – Морока одна только с ними. Громоздкие, неудобные.

- Это будет подарочная упаковка для «золотых рыбок». Она то и будет стоить этот самый лишний ноль.

В течение получаса контейнеры с «рыбками» и желтые бочонки ватагой молодых сталкеров, практически за чечевичную похлебку, а если быть точным – за пять банок консерв и два литра водки, были доставлены из трактира в бар. Идея про лишний ноль за подарочную упаковку сразу всем пришлась по душе. И до поздней ночи мы с Игреком, Тормом и отряженным для этого дела охранником, модернизировали бочонки, забивая свинцом пространство между внутренними стенками и вставленными внутрь керамо-свинцовыми контейнерами, и нанося через трафарет васильки радиации на крышку и боковые стенки.
Когда мы, донельзя уставшие, зашли с улицы, где и происходил процесс модернизации, в бар, Дядюшка Офф, раскладывая нам по тарелкам поздний ужин, сообщил, что ночью будет голосование, и, по мнению критиков, Дива с «У-Дивительными девчатами» со своей новой песней имеет все шансы попасть в десятку, а то и в тройку финалистов. И, что первая десятка будет участвовать в заключительном гала-концерте с трансляцией на везде, куда только можно, и диск с этим десятком будет немедленно выпущен миллионным тиражом. Кроме того, все радиокомпании так же включат эту десятку в свои хит-парады. Так что, спать мы уходили, уже чувствуя себя Рокфеллерами.

Солнце поднялось уже достаточно высоко, когда я вышел из «дома» и направился в бар. Организм требовал завтрака, а душа – результатов конкурса. Внутри помещения было практически пусто. Дядюшка Офф выложил перед собой горку охотничьих патронов и заменял в них утиную дробь на картечь. На его физиономии можно было молоко сквашивать. Он высыпал дробинки из очередного патрона в ладонь, и по одной стал их меланхолично бросать в стоявшую в пол

- Что в десятку не вошли? Доброе утро.

- Да какое оно доброе! – запричитал бармен. – Вон, лишенец этот, подсубботил, так подсубботил! Глаза б мои его не видели! Хакер, тоже мне, выискался на мою голову! Кулибин недоделанный!

Дядюшка Офф широко размахнулся, и очередную дробину кинул не в кружку, а в сидящего в темном углу Мегавольта. Тот закрылся рукой, и дробина звонко щелкнула по рукаву комбеза.

- Я мир от катастрофы спас! – выкрикнул программист.

- Что ты спас?! Что ты спас?! Ты меня по-миру пустил, пьянь подзаборная! Уйди, говорю, чтоб глаза мои тебя больше не видели! – и Дядюшка Офф запустил еще одну дробину, впрочем, с таким же успехом.

Как, немного успокоившись, рассказал Дядюшка Офф, ночью в бар заявился Мегавольт. В дугу. Или немного теплый, как откомментировал сам виновник торжества. Бармен принял его и обогрел, то есть – ободрал как липку, заставил спустить всю наличность и продал испорченную водку и не менее испорченное пиво, после которых наутро болит голова. Дядюшка, радея за результаты общего дела, и испытывая тягу к сверхприбылям и неосновательному обогащению, спросил у Мегавольта, может ли он откорректировать результаты идущего голосования, на что тот заявил, что «да как два пальца об асфальт, не Пентагон, и не такое взламывали». Обрадованный бармен отвел Мега к ноутбуку, и выставил ему еще пива. Когда Дядюшка через пару часов вновь заглянул в подсобку, то увидел мирно спящего хакера, левой рукой обнимавшего ноут, а правой крепко держащего пустую жестянку из-под пива. Когда же, наконец, бармен сумел отнять ноутбук и посмотреть рейтинг, то ужаснулся и принялся поднимать Мегавольта, угрожать и упрашивать сделать правильно, или хотя бы вернуть как было. На что, еле ворочая языком, Мег ответил, что, как настоящий сталкер, он просто обязан спасти мир от ядерной катастрофы. Хакер вмешался в результаты голосования, и уронил песню про «золотую рыбку» на предпоследнее место.

- Вообще-то, я уронил ее на последнее, но, пока заснул, ее немного подняли, - шмыгнув носом, смущенно заявил программист.

- Ну и что так расстраиваться, Дядюшка Офф? – поспешил я утешить расстроенного бармена. – Ну, цену на один только ноль поднимем.
- Да кому твои «рыбки» без рекламы нужны? – махнул рукою Дядюшка Офф. – Я вот чего думаю – кому и про какой артефакт песенку заказать, чтобы, ну, вот так же…

(*) – стихи Евгения Горбунова

Что касается рассказа - неплохо, но претензии всё же есть.
1. как-то складывается впечатление, что сталкер Отшельник дальше околицы не ходит: услышал - написал сообщение - принесли - поменял - всё.
2. Несколько затянуто что ли? Начало бодрое и весёлое, а дальше начинается "галерея славы" :))) - такое чувство, что в одном рассказе решил перечислить большую часть знакомых. (Ну может не большую, но впечатление именно такое).

Подробно разбирать будем? :)))

"Дружеское поколачивание кулаком по стойке" - написанная специально фраза. Как еще описать действия селовека, колотящего со всей дури по стойке, и знающего, что ему за это по башке не дадут, так как он тут "свой". (собственно, такую картину можно наблюдать во многих барах)

За песню отдельный плюс :)))))))))))))) смех смехом, но ведь и правда подобную лабуду поют... а люди слушают

продолжение следует...

ЗЫ: ещё один с большей половиной :)))) половина это... половина! она не может быть большей или меньшей! :))))

вроде всё...